Космос воплощается в определенных образах и различных составляющих в восприятии человека — существа, способного мыслить, чувствовать, интерпретировать и осознавать сущность явлений окружающего мира. Космос неизменно существует сам по себе и внутри себя, но обретает форму и специфические свойства только во взаимодействии с человеком.

Рассмотрим человека как часть единого круга Бытия. Попытаемся описать и проанализировать характер человека, его внутреннюю сущность, основные ценности, установки и жизненный путь на примере романа «Сто лет одиночества» («Cien años dé soledad»), в котором наиболее полно представлены все особенности человека, четко и ясно обрисована его внутренняя сущность.

На персонажном уровне охарактеризуем и проанализируем разные «лики одиночества», воплощением которых являются несколько «узловых» героев романа «Сто лет одиночества». Характер (внутреннюю сущность) их мы примем за основу при анализе. Описывать образы абсолютно всех героев нет необходимости, ведь многие судьбы и характеры основаны на взаимной повторяемости. Начнем с Хосе Аркадио Буэндиа — основателя Макондо и рода Буэндиа. Изначально у героя не было цели основать селение. Хосе Аркадио Буэндиа стремился найти море, для этого он, собрав небольшую группу людей, решился на длительное и рискованное путешествие. Но тоща его планам не суждено было реализоваться — море не было найдено и «чтобы не возвращаться назад», Хосе Аркадио Буэндиа решил основать Макондо. Лишь позднее, желая соединить селение с «великими географическими открытиями», он выйдет к морю. Море, вопреки ожиданиям героя, оказалось вовсе не таким, каким рисовалось в воображении: «Все его мечты угасли возле этого моря, пенного, грязного, серого, как зола, не стоящего тех страданий и опасностей, которым он подверг себя и своих спутников» [8; 18]. На основании этого Хосе Аркадио Буэндиа сделает вывод: «Макондо со всех сторон окружено водой».

Приезд в Макондо цыган становится очень важным моментом в жизни Хосе Аркадио Буэндиа. Если бы не пение разнообразных птиц, которыми он заселил все дома «уже в дни основания Макондо», то племя Мелькиадеса не нашло бы дорогу к маленькому селению.

Увлечение Хосе Аркадио Буэндиа физикой, алхимией и производством льда заслуживает особого внимания. Все эти вещи — попытка понять мир в его целостности, осознать единство чудесного и реального, иллюзорного и действительного. Хосе Аркадио Буэндиа стремится освоить эти «чудеса», найти им разумное объяснение и научиться применять на практике. В последствии основатель Макондо и рода Буэндиа будет сидеть на скамейке под пальмовым навесом, привязанный к каштану во дворе дома. По общей версии Хосе Аркадио Буэндиа тронулся умом, но смысл этого изменения гораздо глубже.

Постоянное неизменное стремление Хосе Аркадио Буэндиа под дерево символизирует возвращение к истокам, к своим корням. Старый каштан в этом контексте можно сравнить с мировым древом — центром Вселенной. Возвращение к естественному, природному, изначально данному, символизирует возвращение к себе — самоопределение.

Хосе Аркадио Буэндиа способен постичь знание, недоступное другим обитателям дома Буэндиа. Например, он выявил, что земля «круглая, как апельсин». Урсула посчитала это открытие очередной бредовой идеей; только он знал, что в таинственной комнате Мелькиадеса время не движется — там всегда понедельник; разговаривал на латыни — языке, который казался окружающим «дьявольской тарабарщиной» [8; 260]. В данном случае человек наделен только настоящим — он всегда здесь и сейчас, не зная, кто же он на самом деле, стремится к знаниям и открытиям, познанию нового, постижению чудесного. Одиночество Хосе Аркадио Буэндиа заключает в себе сущность одиночества всей Латинской Америки. Желание понять окружающий мир, вписать в него себя, найти свое место в едином круге Бытия является одной из основных составляющих внутренней сущности латиноамериканского человека, и, возможно, человека вообще. Человек ищет море — он ищет самого себя, стремится к обретению своей истинной сущности.

Урсула Игуаран.

Ее реальный прототип — бабушка Г.Г. Маркеса, Транкилина Игуаран Котес. Писатель считает, что эта героиня «держит на себе» весь роман [11; 283].

Основа характеров Урсулы и Хосе Аркадио Буэндиа в синтезе представляют собой сущность латиноамериканской ментальности. С одной стороны — порывистость, иррациональность, стремление к открытиям, познанию нового, желание проникнуть в суть явлений (Хосе Аркадио Буэндиа). С другой стороны — рациональность, спокойствие, рассудительность и вместе с тем мощнейшая жизненная энергия, направленная на сохранение традиций и памяти о своих истоках (Урсула). Две противоположно направленные силы, действуя одновременно, сливаются в едином гармоничном целом. Сам Г.Г. Маркес отмечает, что когда задумывал образ Урсулы, специально, сознательно не стремился наделить ее этими чертами. Между тем похожие качества присущи не только Урсуле, но и другим женщинам в мире Маркеса.

Доминантной характеристикой «лика одиночества» Урсулы — хранительницы очага дома Буэндиа, является видение времени и отношение к нему, преломленное сквозь призму индивидуального восприятия. Восприятие это, возможно, отражает суть свойства времени, заложенное в структуре произведения. Здесь речь идет о цикличности и повторяемости времени, влекущей за собой повторяемость имен, судеб, основных жизненных событий, различных ситуаций, определяющих дальнейший ход развития жизни и судьбы рода Буэндиа. В восприятии Урсулы прошлое и настоящее сливаются в едином потоке, проживаются и осмысляются как одно и то же. Урсула замечает, что «время идет по кругу». Действительно, все повторяется — люди, судьбы, пути. Даже когда она становится почти слепой, Урсула продолжает свободно ориентироваться во всем пространстве большого дома. Таким образом, становится понятно, что героиня продолжает жить прошлым, пребывая в настоящем. Прошлое — это проводник в ее сегодняшнюю реальность. Именно знания о прошлом, полученные много лет назад, помогают Урсуле и в сто лет прекрасно знать и чувствовать всю бытовую ткань жизни дома Буэндиа. В данном случае происходит деформация гармоничного распределения и сочетания трех бытийных составляющих (настоящее, прошлое, будущее), так как полностью отсутствует модель будущего при соединении прошлого и настоящего.

Перед нами следующий герой — полковник Аурелиано Буэндиа.

Этого героя можно назвать воплощением одиночества, в своем сердце он проносит экстракт одиночества через всю жизнь. В противоположность своим родителям, Аурелиано живет только будущим. Эта бытийная составляющая становится доминантой повествования о нем. Все происходящее описывается через призму будущего. Приведем несколько примеров.

1) «Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лед» [8; 7].

2) «Аурелиано, которому тогда было не больше пяти лет, на всю жизнь запомнит, как Мелькиадес сидел перед ними, резко выделяясь на фоне светлого квадрата окна; его низкий, похожий на звуки органа голос проникал в самые темные уголки воображения, а по вискам струился пот, словно жир, растопленный зноем» [8; 161].

3) «Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа в свою очередь окажется в этих краях... на месте галеона он увидит только обугленный остов среди целого поля маков» [8; 18].

4) «...полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены, снова переживет в своей душе тот теплый мартовский вечер, когда его отец прервал урок по физике, да так и замер с поднятой рукой и остановившимся взглядом, заслышав вдали флейты, барабаны и тамбурины цыганского табора...» [8; 21].

Приведенные цитаты подтверждают мысль о том, что все узловые моменты жизни полковника Аурелиано представлены в будущем времени, которое вплетается в ткань реального настоящего. Подобное наблюдение может служить поводом предположить, что модели мира, в которую был бы вписан Аурелиано, не существует. Герой отражается лишь в зеркале будущего — любое, связанное с его жизнью событие, в повествовании о настоящем представлено будущим временем.

С самого раннего возраста Аурелиано обладал даром предвидения. Причем возникает впечатление, что не предсказания определялись событиями, а события предсказаниями. Вспомним эпизод на кухне. Горшок с супом стоял на середине стола, но после слов трехлетнего малыша Аурелиано: «Сейчас упадет!» «начал неудержимо сдвигаться к краю, будто подталкиваемый внутренней силой, затем упал на пол и разбился вдребезги» [8; 14].

Подчеркнем, что Аурелиано — «первое человеческое существо, родившееся в Макондо». Если учесть изначально хранившееся в его душе и сердце одиночество, можно констатировать, что жизнь в Макондо началась с одиночества, которое, явившись свойством души одного человека, стало основой жизни в целом.

На примере образа полковника Аурелиано Буэндиа обозначим свойства одиночества, характерные именно для рода Буэндиа (таким образом, в одном человеке отразится весь род).

1) тесная связь с вещами материального мира (так, Аурелиано изготавливает золотых рыбок и в этом занятии, запершись в мастерской, уходит от всего и от всех);

2) Потребность в обязательной самореализации (как созидательной, так и разрушительной) вопреки мнению и установка других людей. Аурелиано затеял войну и не выиграл ни одного сражения; чувствуя себя у власти, он не обретал цели и смысла, не получал морального удовлетворения. Можно привести примеры, касающиеся других членов семьи Буэндиа: Амаранта, сознательно затворившись в келье одиночества, ткет саван и умирает, как только заканчивает свою работу. Урсула всегда, несмотря ни на что, поддерживает порядок в доме (реализует себя в бытовом плане). Хосе Аркадио Буэндиа стремится к таинственному, неизведанному;

3) отсутствие любви

Вряд ли можно утверждать, что Аурелиано любил маленькую Ремедиос, скорее это была попытка убежать, скрыться от самого себя; желание нести ответственность за очень молодую девушку (еще почти девочку, играющую в куклы) — способ вырваться из плена собственной одинокой природы;

4) существование лишь в одном из трех планов бытия: Хосе Аркадио Буэндиа — в настоящем; Урсула в прошлом, Аурелиано в будущем.

Восприятие сквозь призму будущего служит причиной особого видения и «невидения» окружающего мира. Аурелиано не видит Хосе Аркадио Буэндиа под старым раскидистым каштаном, он единственный, кто видит на скамейке под деревом только пустое место. Комнату Мелькиадеса все видят чистой и прибранной, словно время не властно над этим пространством, Аурелиано же она представляется пыльной, грязной, с пауками и остатками истлевших от времени книг — комната, действительно, будет такой, но в далеком будущем.

Абсолютную гармонию (сочетание трех планов бытия) несет в себе только море. В романе оно, утрачивая гармонию, превращается в серое море одиночества. Это является знаком того, что совершив преступление и «живя в смерти», Буэндиа не смогут приблизиться к божеству, им не дано постичь божественную тайну, маркером которой в авторской мифологии Г.Г. Маркеса становится море.

У Амаранты Буэндиа есть прототип — тетя Г. Гарсиа Маркеса. Сам Маркес в «Диалоге о романе в Латинской Америке» рассказывает о ней так: «Это была женщина очень энергичная, целый день она что-то делала по дому, а однажды уселась ткать саван. Я ее спросил: «Зачем ты ткешь саван?» — «Да потому, что я скоро умру, сынок», — ответила она. Тетя доткала свой саван, лета и умерла. Ее завернули в этот саван» [11; 286].

История с саваном перенесена в роман без всякого художественного вымысла, Маркес описывает все так, как было в жизни. Есть только приращение смысла в виде слияния реального и чудесного, характерное для художественного метода магического реализма. Смерть является Амаранте в физическом обличии, предупреждая героиню о том, что придет за ней через несколько лет. Смерть была «такой реальной, так походила на человека», она не сообщила точную дату смерти Амаранты, «а только приказала ей начать ткать саван для себя самой с шестого дня ближайшего апреля». Для современного читателя — это вымысел, фантазия, но для латиноамериканской действительности — неотъемлемая часть повседневной жизни. Равно как то, что Амаранта взяла в последний путь ящик с разного рода письмами и сообщениями, которые передавали живые своим умершим родственникам. И это вовсе не фарс, а попытка соединить мир по ту и по эту сторону, основанная на вере в то, что смерти нет.

Образ Амаранты дает представление о добровольном одиночестве, вызванном неразделенной любовью и последующим разочарованием во всех человеческих страстях. Амаранта живет только в своем замкнутом, обособленном мире, существующем в пределах ее души и мыслей: «Внешний мир теперь ограничился только поверхностью ее тела, а внутренний был недосягаем ни для каких огорчений». После несостоявшейся любви к Пьетро Креспи сердце героини окаменело, и одиночество стало для нее единственным пристанищем. Это значит, что для того, чтобы стать спасением от одиночества, любовь должна быть взаимной, а безответная, напротив, провоцирует его появление и превращает одиночество в постоянную составляющую бытия человека.

Единственный человек, которого Амаранта действительно любила — полковник Аурелиано Буэндиа. Только поняла она это, когда его нашли мертвым под каштаном. Если образно представить Аурелиано синонимом одиночества, любовь Амаранты к брату еще раз подтверждает вывод о сознательном выборе одиночества как жизненного пути, по которому она добровольно идет.

Итак, на примере «лика одиночества» Амаранты Буэндиа можно говорить о добровольном отказе от любви, духовных и чувственных проявлений человеческой натуры, во имя постоянно поддерживаемого одиночества, на путь которого человек встает сознательно, добровольно обрекая себя на это испытание. До конца жизни Амаранта оставалась девственницей и ушла из мира такой, какой пришла в него: «Высокая, прямая, надменная... Амаранта... казалось, носила на лбу свой собственный крест из пепла — крест девственности». Символом ее непорочности, первозданной тайны, унесенной Амарантой в могилу, является черная повязка на руке, «ее Амаранта не снимала даже на ночь и сама стирала и гладила». Здесь видится параллель с образом «девственной сельвы», которая всегда окружена ореолом таинственности и, обладая особой энергетикой сакральности неизведанного пространства, почти не подпускает к себе человека. Сельва живет сама по себе, внутри себя, подчиняясь своим собственным, известным только ей законам. Подобное сравнение души человека с природным феноменом дает основания для утверждения мысли о том, что добровольное одиночество ведет человека по пути жизни, который он выбирает сам, при этом возвращаясь к своим истокам. Человек — часть природы, а вместе они — части единого круга бытия.

Теперь постараемся внимательно вглядеться в лик одиночества Ренаты Ремедиос (Меме), который можно охарактеризовать как «земной» вариант Ремедиос Прекрасной.

Судьба Меме, с одной стороны, очень похожа на судьбу всех Буэндиа, но с другой стороны — очень от нее отличается. В жизни Меме отправной точкой для погружения в глубину одиночества явилась любовь к Маурисио Бабилонье. Перед нами еще одно новое свойство любви — она может порождать одиночество, притом, что именно через любовь возможно его преодоление. Образ Ренаты Ремедиос становится знаковым для дальнейшего развития судьбы рода Буэндиа. Она родит Аурелиано Бабилонью, способность которого к истинной любви положит конец тотальному одиночеству Буэндиа и Макондо. Аурелиано сможет прочесть и расшифровать манускрипты Мелькиадеса, написанные на санскрите.

Желтые бабочки, всегда возникающие там, где появляется Маурисио Бабилонья, становятся постоянными спутниками Меме. Возможно, в данном случае бабочки символизируют присутствие божественной энергии в пространстве ее микрокосма. В образе желтых бабочек читается компонент солярности — они «сотканы из солнечного света». Следовательно, присутствие бога, сопровождая одиночество Меме, свидетельствует о гармоничной природе этого состояния души и духа, о необходимости его для дальнейшего продвижения рода Буэндиа по кругу бытия.

Вместе с тем, одиночество Меме претерпевает внутреннюю трансформацию на протяжении ее жизни. Выделим несколько этапов:

• до любви к Маурисио

Одиночество незримо присутствует в жизни Меме, но на этом этапе оно «дремлет» — в чистом виде не проявлено.

• любовь

Чем сильнее чувство, тем больше Меме уходит в свое одиночество. Теперь оно становится ее повседневной реальностью.

• отъезд в монастырь

Внутреннее одиночество приобретает внешнюю выраженность. Меме перестает разговаривать, затворяясь внутри своей души, она вполне спокойна. Одиночество превращается в некий уровень нейтрального существования: нет злости и горечи, нет радости, удивления или недовольства чем-то — все чувства и эмоции исчезают, тонут в океане одиночества, который стал обителью Меме до конца ее жизни.

Необходимо отметить один важный момент: одиночество как желание идти своим путем. Эта формула становится не только сущностным пафосом жизни Меме, но может быть применена к духовному пути всей Латинской Америки. Если Ремедиос Прекрасная свободна от одиночества, то Рената Ремедиос свободна в одиночестве. Только в одиночестве для нее возможна любовь, дающая полную самодостаточность и свободу.

Аурелиано Бабилонья и Амаранта Урсула стоят особняком в реестре судеб разных представителей рода Буэндиа: «Аурелиано и Амаранта Урсула, заточенные одиночеством и любовью и одиночеством любви в доме, где шум, подымаемый термитами, не давал сомкнуть глаз, были единственными счастливыми человеческими существами и самыми счастливыми существами на земле». Они жили в «царстве счастливой бессознательности», «в безлюдном мире, единственной повседневной реальностью которого была любовь». Благодаря одиночеству Аурелиано и Амаранта Урсула имели возможность обрести друг друга и жить во взаимной страстной любви.

Обратим внимание, что это не любовь Петры Котес и Аурелиано Второго, которая обладала мощной энергетикой животной страсти и катализировала бурное размножение всей домашней скотины. Аурелиано и Амаранта Урсула любили друг друга не только физически, была еще незримая духовная связь, позволяющая быть единым целым, даже когда они пресыщались физической любовью. Интерес друг к другу не утрачивался, влюбленные жили естественной жизнью — той, которую выбрали для себя сами, а главное — были вместе. Только вдвоем. Полная утрата реальности, это «одиночество любви» позволило двум людям избавить от одиночества весь Макондо. Все в мире взаимосвязано, жизнь как цепочка событий неизменно следующих друг за другом в соответствии с бесконечным движением круга Бытия, позволяет Мелькиадесу сосредоточить «всю массу каждодневных эпизодов за целый век таким образом, что они все сосуществовали в одном единственном мгновении» [8; 387].

Части огромной мозаики «ликов одиночества» — Аурелиано и Амаранта Урсула единственные из Буэндиа, кто истинно любил и был по-настоящему счастлив. Их любви суждено было разорвать круг бесконечно повторяющихся судеб, чтобы положить конец одиночеству и дать возможность Макондо возродиться в будущем к новой жизни. Своей судьбой они «застраховали» все другие судьбы, ведь «тем родам человеческим, которые обречены на сто лет одиночества, не суждено появиться на земле дважды» [8; 388].

Одиночество и любовь — две абсолютные противоположности в художественном мире Г.Г. Маркеса, теперь взаимодействуют и пролагают новый путь к совершенству и счастью. Но не нужно забывать, что для спасения от одиночества любовь приносится в жертву. Муравьи съедают новорожденного сына Аурелиано и Амаранты Урсулы, сама героиня умирает от потери крови, а Аурелиано оказывается жертвой стихийного бедствия — смерча, унесшего Макондо.

Смерть Амаранты Урсулы можно сравнить со смертью Нэны Даконте в рассказе «По следу твоей крови на снегу». То, что было заведомо гармонично и красиво, уходит туда, откуда пришло. Причина раны Нэны Даконте другая, но результат один и тот же — смерть от потери крови. Можно предположить, что подобным образом уходят души, уже постигшие и хранящие в себе гармонию мира. По этому признаку можно объединить Нэну и Амаранту Урсулу.

Судьба рода Буэндиа, Макондо и шире — всей Латинской Америки, отмечена печатью одиночества не случайно. Одиночество, являясь закономерным этапом эволюции человеческого духа и дальнейшего развития, ведет человека к обретению внутренней сущности, позволяет найти собственный путь, определить свое место в круге Бытия, обеспечить нанесение на карту Мироздания жизни и судьбы целой нации.

Для представителей рода Буэндиа одиночество становится образом мира, то есть является призмой, сквозь которую Буэндиа воспринимают все жизненные явления. Это «карта судьбы» (базовое качество, на основе его они живут, мыслят, чувствуют) начертана свыше. Пророчества Мелькиадеса в точности исполняются на протяжении ста лет.

Все, что происходит, идет вне конкретной временной реальности и хронологической последовательности — все жизни и судьбы оказываются в одном моменте Вечности. Так, в эпиграфе к манускриптам Мелькиадеса можно уловить ярко проявленный кросс-временной, кросс-пространственный и кросс-индивидуальный компонент: «Первый в роду будет к дереву привязан, последнего в роду съедят муравьи».

Хосе Аркадио Буэндиа привязан к каштану — воплощению мирового древа, а маленького Аурелиано (сына Амаранты Урсулы) съели муравьи. Пророчество дано в буквальном смысле — перед нами исток и итог судьбы Буэндиа (назначение и исход жизни всего рода).

Истоком служит мировое древо, к которому неизменно возвращается Хосе Аркадио Буэндиа. Следовательно, жизнь многих поколений Буэндиа — закономерный этап гармоничного развития человечества в целом.

В конце романа появляются муравьи — символ завершения жизни, исхода семьи Буэндиа. Муравьи — одни из самых необычных насекомых на планете. Они считаются самыми сильными, прекрасно организованы в плане взаимодействия между собой и осуществления природных функций; более того, обладают удивительным свойством: уносят в муравейник трупики разных насекомых и мелких животных, зачастую превышающих размеры их самих.

В итоге одиночество Буэндиа претерпевает тот же процесс гниения, что и палая листва в одноименной повести Маркеса. Уносимое муравьями, одиночество соединяется с частицами земли и естественным образом переходит в иную форму существования, предваряя новый виток спирали развития жизни. Таким образом, младенец со свиным хвостиком — «мифологическое чудовище», воплотившее в себе страх, который появился раньше, чем родился первый ребенок в семье Буэндиа, олицетворяет одиночество, унесенное муравьями и ставшее частью земли.

Необходимо развести значение и специфику одиночества рода Буэндиа и одиночества других героев, которые к этому роду не принадлежат (Фернанда, Ребека). В чем же особенность другого, «небуэндиевского» одиночества? На примере Фернанды и Ребеки можно говорить о создаваемом в жизни — конструируемом одиночестве. Ребека добровольно замыкается в своем мире и затворяется в своем доме после гибели Хосе Аркадио. Она живет в одиночестве независимо от окружающей действительности, не желая ничего менять; героиня намеренно строит жизнь по модели полного одиночества. Фернанда же, сама по себе являясь сущностью автономной, скрытна и внутренне одинока не потому, что так записано в реестре судеб. Переписываться с «невидимыми целителями», строить фантастические замыслы гораздо удобнее и плодотворнее, находясь в уединении.

Полностью свободна от одиночества только Ремедиос Прекрасная, хотя она — Буэндиа. В ее совершенной красоте и абсолютно гармоничной сущности скрыта угроза смерти. Здесь проявлена не только дуальность мира, где есть день и ночь, жизнь и смерть, одиночество и любовь; но и благословение для всех Буэндиа: в их роду есть любовь, красота и свобода, которые, несмотря на финальную гибель Макондо, не позволят ему уйти в небытие — это предвестие будущего возрождения.

Спасение от одиночества видится только в любви, но не плотской, а совсем иной. Только любовь, основанная на взаимопонимании, на сердечной и душевной привязанности, а не только на физическом влечении, может стать спасением. Такова любовь Аурелиано Бабилоньи и Амаранты Урсулы — они последние и единственные из Буэндиа любили истинно. В своей нобелевской лекции «Одиночество Латинской Америки» Маркес предложил «...заняться созданием ... утопии жизни, где никто не будет решать за других, как им умирать, где воцарится подлинная любовь и станет возможным счастье и где поколения, от рождения осужденные на сто лет одиночества, раз и навсегда обретут новую земную судьбу» [9; 505].

Каждый человек индивидуален, поэтому вполне естественно, что одиночество может принимать разнообразные формы, преломляясь сквозь призму души и духа конкретного человека. Это позволяет сделать вывод: одиночество многолико, изображение и воплощение его многогранно. И действительно, любовь разрушает матрицу одиночества и освобождает от него Макондо, открывая путь для создания другой модели мира, построенной на любви и взаимопонимании. Для Макондо это сильное чувство становится «собирающим началом жизни, открывающим путь ко второму рождению» [101; 597].

В финале романа жизненный цикл Макондо в своем завершении доходит до той точки, «когда мировой дух сам закончит им самим задуманную великую поэму и превратит в единовременность последовательную смену явлений нового мира». (В.Ф. Шеллинг) Все, что писал Мелькиадес в отношении к будущему, сейчас расшифровано Аурелиано и происходит в одном мгновении, одновременно заключая в себе три плана Бытия — настоящее, прошлое и будущее. В прошлом — все жизни и судьбы, о которых он читает, сидя в комнате Мелькиадеса; в настоящем — сам Аурелиано Бабилонья, он «начал расшифровывать стихи, относящиеся к нему самому, предсказывая себе свою судьбу, так, словно глядел в говорящее зеркало»; в будущем — «прозрачный (или призрачный) город будет сметен с лица земли ураганом и стерт из памяти людей в то самое мгновение, когда Аурелиано Бабилонья кончит расшифровывать пергаменты...» [8; 388].

Космос обретает свое сущностное значение в осмыслении человека, и человек осознаёт себя только во взаимодействии с Космосом. Высшее проявление человеческого духа возможно только на фоне соприкосновения, соединения человека с сущностным началом (духом) Космоса.

Для иллюстрации данного тезиса обратимся к романам Г.Г. Маркеса «Сто лет одиночества», «Осень патриарха», «Генерал в своем лабиринте» — с целью выявить характер, суть процесса и результат взаимодействия человека и Космоса.

При характеристике взаимодействия человека и Космоса в романе «Сто лет одиночества» обратим внимание на четыре ключевых эпизода.

1. Появление и постоянное присутствие желтых бабочек в жизни Меме.

В символике желтых бабочек заключен сложный комплекс, состоящий из солнца, сердца, свободы, одиночества и любви. Любовь к Маурисио способствовала переходу внутреннего одиночества Меме из состояния сна в активную фазу. Появляясь, желтые бабочки продолжали неотступно преследовать героиню. Их нельзя позиционировать как элемент хронотопа, но эти насекомые — часть Космоса, физическое воплощение его энергетики.

Бабочки вместе с одиночеством несут серьезные перемены в жизни Меме. Благодаря им одиночество перестает быть всепоглощающей разрушительной силой, оно становится проводником Меме на жизненном пути.

2. На карте жизни полковника Аурелиано Буэндиа отмечены только координаты будущего. Душа и сердце Аурелиано полностью поглощены одиночеством.

Аурелиано не только не видит отца на скамеечке под каштаном, он справляет под этим деревом малую нужду. Этот факт можно оценивать с двух точек зрения:

А) внутренняя сущность Аурелиано выжжена одиночеством, поэтому он живет в себе и для себя, полностью игнорируя окружающее пространство.

Б) его систематическое хождение к каштану может свидетельствовать о бессознательной попытке вернуться к своим истокам, познать естественную, изначальную сущность жизни.

Не исключено, что в образе Аурелиано одновременно сосуществуют обе эти характеристики.

3. «Море одиночества». Символ обманутого ожидания, разрушения иллюзий и крушения мечты. Для героев романа оно является зеркалом, в котором отражается жизнь Макондо в настоящем, его судьба в будущем и духовное состояние обитателей города. «Море одиночества» пропитывает своей энергетикой всю ткань романа, хотя описывается в произведении всего в нескольких строчках.

Море лежит в основе зарождения Макондо и, одновременно, его гибели. Факт нахождения испанского галеона¹ вдали от моря не является художественным вымыслом: в первой половине семнадцатого века огромный испанский корабль, груженный сокровищами, был унесен смерчем за много километров от моря. Та же участь уготована и Макондо. Такое совпадение не может быть случайным.

«Море одиночества» серого цвета; серый в мифологии Маркеса символизирует одиночество, этот цвет выполняет важнейшую смыслообразующую функцию при характеристике Макондо как обреченного пространства, которому суждено исчезнуть с лица земли, забрав с собой одиночество, побежденное любовью. Это необходимо для возрождения к новой жизни, в которой не будет места одиночеству, человек обретет свою внутреннюю сущность, а значит, вернется в состояние гармонии.

4. Ремедиос Прекрасная, обозначенная в пророчествах Мелькиадеса как девушка, которая вознесется на небо телом и душой, действительно, поднимется к небесам ... на простынях. На этой детали Маркес заостряет внимание не случайно, ведь по его словам «...реальность Латинской Америки — писательница поталантливее нас (латиноамериканских прозаиков — К.К.) [11; 289]. Эта фантасмагорическая, «чудесная» реальность плотно вплетена в ткань романа. То, что может русскому человеку показаться неправдоподобным и даже абсурдным, для латиноамериканца вполне естественно и нормально. Героиня возносится не на крыльях и не на облаках, а на простынях. Это говорит о возможности и обычности любой странности в мире латиноамериканской действительности и возводит подобную странность в ранг явлений повседневности.

Рассмотрим роман «Осень патриарха» («El otoño del patriarca») — книгу «о власти одиночества и одиночестве власти» [27; 30]. В центре повествования — фигура тирана, верховного правителя, обладающего абсолютной властью. Весь роман проникнут энергетикой фитоморфного мифа, другими словами, растения, цветы и деревья настолько вплетены в ткань сюжета, что сопровождают всех героев в любых жизненных проявлениях. Здесь выявляется еще одна особенность космоса Маркеса — при физическом, осязаемом присутствии в жизни человека, космос находится и действует в самой глубине, между строк. Например, если отсутствует прямое описание моря, дождя или какой-либо растительности, эти элементы космического незримо присутствуют в тексте. Даже проданное за долги Карибское море в воспоминаниях, ассоциациях продолжает перекатывать свои волны под окнами Дома Власти, оно присутствует там, где в объективной реальности вместо моря осталось только море пыли. Море становится не только смысловым центром, оно — жизненный ориентир генерала в царстве его иллюзий, маяк в море одиночества, наполняющем до краев Дом Власти и самую сущность верховного правителя.

Патриарха можно считать ярким примером классического героя прозы Маркеса. Он одинок, потому что в его жизни нет и никогда не было любви. Истинная любовь не может сравниться с посещением многочисленных женщин, живущих в «курятнике» и рождающих «недоносков». Таким способом верховный правитель удовлетворяет лишь вполне естественную для человека физиологическую потребность, не испытывая при этом никаких чувств.

Одиночество героя тем глубже и сильнее, чем дальше и дольше уходит он в мир иллюзий, пропитанный флюидами тотальной власти, которая всецело поглощает его существо, разрушает все человеческое, сжигает душу и сердце.

Патриарх видит и слышит только то, что ему хочется. Объективной реальности как таковой для него не существует — генерал полностью погружен в мир собственных иллюзий. Окном в мир реальный долгое время остается море, которое он может увидеть в любое время суток во всех двадцати трех окнах Дома Власти: «...проходя по длинному коридору мимо окон, он видел в каждом окне Карибское море апреля, — он увидел его двадцать три раза..., оно было таким, как всегда бывает в апреле, — похожим на подернутое золотистой ряской болото...» [4; 93]. До последнего момента, несмотря на то, что страна живет в долг, и все послы наперебой твердят ему о необходимости продать море (такое возможно только в мире магического реализма и только в латиноамериканской действительности), правитель непреклонен: «Я скорее сдохну, чем отдам море!» [4; 294]. Можно поступиться чем угодно, но отдать море — никогда: «Как я останусь без моря под окнами? Что я буду делать один, без него, в этом огромном доме? Что станется со мной, если завтра я не увижу его в этот же час заката, когда оно похоже на пылающее болото? Как я буду жить без декабрьских ветров, которые с воем врываются в разбитые окна, без зеленых сполохов маяка, — я, кто покинул туманы своего плоскогорья и, подыхая от лихорадки, ринулся в пекло гражданской войны... исключительно ради того, чтобы увидеть море!» [4; 263]. Отметим, что уже дважды в дискурсе генерала море сравнивается с болотом. Это выводит нас на прямое соотношение образа моря с жизнью великого диктатора, напоминающей болото — гнилую, застоявшуюся воду. Вывод, сделанный ранее, очевиден: море, являясь зеркалом Бога, отражает внутренний мир и истинную сущность любого человека, находящегося вблизи его вод.

В финале властелин все же уступает море: «Иного выхода не было, мать, они забрали себе Карибское море! Инженеры посла Эуинга разобрали море на части, пронумеровали их, чтобы собрать под небом Аризоны, далеко от наших ураганов, и увезли его... со всеми его богатствами, с отражениями наших городов, с нашими сумасшедшими наводнениями и нашими утопленниками» [4; 324].

Сам патриарх, вопреки народному мнению, вовсе не бессмертен, к концу жизни он ясно осознаёт, что власть не абсолютна, не обладает сверхсилой, как думал правитель, находясь в плену иллюзий. Власть бессильна перед мощью природной стихии: она не сможет приказать морю, ветру или урагану: «...однако ничто не устояло перед циклоном: бешено вращаясь, лопасти его ветра одним ударом разрезали бронированную сталь главных ворот, развалили главный вход, коровы были подняты в воздух; он, ошеломленный этим ударом,, перестал соображать, что происходит, на него обрушился ревущий ливень, чьи струи не падали с неба, а мчались горизонтально...»; генерала на миг пронзила мысль, что никогда он не был и никогда не будет всемогущим в своей власти, что «есть нечто неподвластное ему...» [4; 347]. Именно во время дождя все явления обретают ясность и предстают в истинной сути. Душа человека освобождается от иллюзий и возвращает своего обладателя к самому себе; к изначально данной, но за время жизни притушенной сущности.

Иллюзорна не только жизнь — без любви она прошла впустую, но и правитель, который даже сам о себе не имеет четкого представления: «...получалось, что у него три разных имени, что он трижды был зачат при разных обстоятельствах, трижды рожден в разные преждевременные сроки...» [4; 85].

Единственной целью этого человека было заполучить верховную власть, добиться абсолютного господства над всем и всеми. Возможно, эта власть какое-то время питала его гордыню, но в определенный момент правитель осознал, что сам оказался «во власти своей безраздельной власти» [4; 345]. Власть завладела им, так и не позволив обрести свободу, самоопределиться, осознать себя и по-настоящему полюбить.

Его превосходительство оказался замкнут в порочном круге; выхода из узилища власти нет — правитель бесконечно шел вдоль сплошной стены: «В годы желтого листопада своей осени он убедился, что никогда не будет хозяином всей своей власти, никогда не охватит всей жизни, ибо обречен на познание лишь одной ее тыльной стороны, обречен на разглядывание швов, на распутывание нитей основы и развязывание узелков гобелена иллюзий, гобелена мнимой реальности...». Великий, могущественный тиран со всей своей властью страшился узнать, что жизнь трудна и быстротечна, но что другой нет...» [4; 351].

В интервью для журнала «Развитие личности» Г.Г. Маркес сказал: «Только сейчас я понял, почему люди умирают — они перестают любить, или устают» [176]. Исходя из жизненной философии художника, можно сделать вывод: жизнь невозможна без истинной любви. Если человек не любил — значит, и не жил.

Теперь становятся очевидными сущность одиночества и его результат (итог). Оно изначально, едва зародившись, обречено на смерть, как Макондо в самом своем рождении хранило предвестие неминуемой гибели. Именно это произошло с генералом: он не жил, а только существовал, поэтому единственным избавлением для него стала смерть: «...поваленный одним ударом роковой гостьи, вырванный ею из жизни с корнем; в шорохе темного потока последних мерзлых листьев своей осени устремился он в мрачную страну забвения, вцепившись в ужасе в гнилые лохмотья паруса на ладье смерти, чуждый жизни, глухой к неистовой радости людских толп, что высыпали на улицы и запели от счастья, глухой к барабанам свободы и фейерверкам праздника, глухой к колоколам ликования, несущим людям и миру добрую весть, что бессчетное время вечности наконец кончилось» [4; 352].

Основой романа «Генерал в своем лабиринте» («El general en su laberinto») стали последние месяцы жизни Симона Боливара. Г.Г. Маркес опирается на реальные факты биографии борца за объединение южноамериканского континента. «Объединение — значит свобода» — в этой идее, которая звучит жизненным кредо Боливара, заключена энергетика глубинного смысла всей Латинской Америки — континента, стремящегося к свободе социальной, нравственной, человеческой. В этом отношении интенция главного героя созвучна голосу самого Г.Г. Маркеса. Процитируем несколько отрывков из нобелевской лекции писателя: «Если нашу действительность стараются истолковать по чужим шаблонам, мы становимся еще более непонятными, еще менее свободными, еще более одинокими» [9; 502]. Латинская Америка стремится к независимости и самобытности: «...

рациональные умы Европы, завороженные созерцанием собственной культуры, не в силах правильно нас понять. Разумеется, они пытаются подойти к нам со своей меркой, забывая, что каждый приносит в жизни свою жертву, и что мы обретаем себя теми же усилиями и кровью, какими некогда обретали себя они» [9; 503]. Усиливают мысль Г.Г. Маркеса слова Боливара в романе: «Так что, пожалуйста, не надо говорить нам, что мы должны делать. Не старайтесь показать нам, какими мы должны быть, не старайтесь сделать нас похожими на вас и не требуйте, чтобы мы сделали за двадцать лет то, что вы так плохо делали два тысячелетия... Сделайте милость, ...дайте нам спокойно пройти наше средневековье!» [2; 137—138].

Все герои Г.Г. Маркеса одиноки, не составляет исключения и генерал Боливар. Но одиночество его существенно отличается от подобного состояния, испытываемого большинством других персонажей. В данном случае одиночество героя носит космический характер. Генерал — пленник лабиринта собственных иллюзий — с одной стороны, очевидно сходство с «Осенью патриарха», но с другой — все совершенно иначе, с точностью до наоборот. Симон Боливар является носителем системы координат, заложенной в космосе Г.Г. Маркеса. Он — порождение Космоса, в этом человеке отражены все характерные черты Космоса.

Одиночество — не только естественная часть человеческой натуры, оно становится частью Космоса Г.Г. Маркеса и шире — всей Латинской Америки. При этом вся окружающая реальность — лишь лабиринт, иллюзия. Она призрачна и зыбка, как туман над морем. Лабиринт иллюзий Боливара можно обозначить как совокупность окружающих его явлений, событий, представлений, ситуаций, пропущенных через призму индивидуального восприятия. Только смерть способна разрушить бесконечные стены лабиринта и освободить пленника.

В романе «Генерал в своем лабиринте» все мифологемы мира Г.Г. Маркеса присутствуют одновременно. Отдельные фрагменты теперь составили целое. Море, река, корабль, дождь, серый цвет, зеркало — вот основа, стержень Космоса Г.Г. Маркеса. Конкретизируем значение каждой мифологемы. Река Магдалена в романе символизирует дорогу жизни и, одновременно, путь к смерти. Река становится проводником Боливара к Карибскому морю. Неуютно чувствует себя герой, не видя во сне моря: «Мне снилось, что я в Санта-Марте. Город чистый, дома белые и одинаковые, но гора загораживает море» [2; 262]. Море в эксплицитно выраженной форме практически не присутствует в романе, но оно напоминает о себе, окликает героя: «Однажды морской бриз, наполненный ароматом роз, выхватил карты у него из рук и сдвинул оконные задвижки» [2; 264]. Море «приносит в жизнь людей дыхание свободы, власть мечты, обаяние тайны» [64; 392].

Образ реки предвосхищает море, ее воды несут Боливара к изначально данной сущности, зеркалу Бога, средоточию трех времен, трех пластов Бытия. Вновь море, словно зеркало, отражает внутренний мир человека и пепельный проявляет себя как цвет одиночества: когда генерал плыл по реке, впадающей в море, «воды Магдалены окрашивали море в пепельный цвет» [2; 266].

В романе часто идет дождь, периодически начинаясь и прекращаясь. К концу произведения создается впечатление, что дождь идет не переставая. Дождь — синоним смерти в художественном мире Г.Г. Маркеса и непременный атрибут «роковой гостьи» — постепенно ведет Боливара к логическому завершению его пути. Присутствие дождя редуцирует страх физической смерти; он несет смерть в качестве избавления от внешнего мира, окружающей суеты для последующего возрождения. Сам генерал знает, что «жизнь не кончается со смертью», что «есть различные способы жить, порой более достойные» [2; 144].

Это подводит нас к пониманию того, что герой Г.Г. Маркеса наделен одной из характерных черт мифологического мышления: отсутствие страха смерти и восприятие ухода из жизни как перехода на иной уровень дальнейшего духовного совершенствования.

В финале произведения генерал максимально близок к смерти. В его комнате рядом с умывальником мы видим мутное зеркало, которое является маркером встречи с собой, обретением своей истинной внутренней сущности.

Возможно, мутное зеркало, в самой своей мутности заключая утопичность идей Боливара, забирает все иллюзии и заблуждения героя себе и выводит генерала из лабиринта.

Космос — уже не фон, на котором действует человек, не только и не столько окружающая природа и повседневная действительность. Человек и Космос — части единого целого, они взаимно дополняют друг друга и действуют вместе.

Сущностное приращение смысла заключается в том, что Космос — часть человека, человек становится микрокосмом. При этом не так важны поступки Боливара, и не важно, достигнет ли он своей цели. В нашем случае тезис о том, что человек (часть Космоса) находит свое продолжение: человек заключает в себе Космос в миниатюре, значение истинной сущности человека теперь преобладает над его действиями. Главное, что он именно такой.

Взаимодействие Космоса и человека в художественном мире Г.Г. Маркеса осуществляется в нескольких аспектах:

• Человек вступает в контакт с Космосом чаще всего бессознательно. Это взаимодействие позволяет приблизиться к первоистокам, раскрыть глубинный вселенский смысл, познать сущность явлений, приоткрыть тайну Бытия («Сто лет одиночества»).

• Космос становится препятствием развитию человеческой гордыни. Сила стихии разрушает ложные ценности, замыслы, стремление к абсолютной власти («Осень патриарха»).

• Космос и человек — единое целое. Являясь частью человека, Космос неотделим от него. Идеальное воплощается в реальное («Генерал в своем лабиринте»).

Примечания

1. Галион (галеон) — большое трехмачтовое судно, снабженное тяжелой артиллерией. Такие суда в XV—XVIII вв. служили для перевозки в Испанию из ее американских колоний различных товаров, золота, серебра.

Предыдущая страница

К оглавлению

Следующая страница

Главная Обратная связь Ссылки