Люди учат обезьян отстаивать свои права в суде

Разумный вид и неразумный, в чём отличие? Это смотря как посмотреть — «по науке» или «по закону». На этой неделе австрийский суд отклонил прошение о назначении женщины юридическим опекуном шимпанзе. За этим, казалось бы, забавным курьёзом — интересная проблема: не пора ли распространить на больших обезьян права человека?

Только не спешите улыбаться. Такая этическая задачка не имеет однозначного решения. Это раньше люди считали: всё просто, есть животные, что-то вроде автоматов, работающих согласно инстинктам, и есть Человек Разумный, с большой буквы, венец природы и прочая, и прочая.

На деле границу между разумным и неразумным видом, по науке, провести непросто. А то и невозможно. Степень разумности — это такая категория, что может плавно меняться от какой-нибудь улитки с её десятком нервов до человека. И обезьяны, а, в особенности, большие обезьяны, стоят тут весьма близко к нам, сапиенсам. И открытия последних двух лет показывают, что даже намного ближе, чем мы полагали до сих пор. Но об этом — позже.

«Но юридические права? Позвольте! Может, со временем, и избирательное право на них распространить?» — воскликнут некоторые. Что ж, неизвестно ещё — не окажется ли такое решение более мудрым, чем «оснащение» избирательными правами людей. Но мы отвлеклись. Вернёмся сначала к событиям в Европе.

Судебное признание конкретного человека опекуном для шимпанзе имело бы целый ворох явных и неявных последствий. Для самого шимпанзе это означало бы, что он не мог бы быть продан. Вы хотели бы, чтобы вас продавали? Вот и Hiasl (это наш герой, произносится «Хисэль») не хотел бы. Что говорите? Ему такая мысль в голову не придёт? Не спешите с выводами.

Хисэль и ещё одна обезьяна — Рози (Rosi) — были вывезены из западной Африки в далёком 1982 году. В Австрии они были перехвачены таможенниками и попали в специальный приют для животных в Вене (Vienna Animal Protection Shelter), где и живут до сих пор. Почему животных не вернули домой — непонятно.

Так или иначе, у Хисэля и Рози в 1999 году появился друг среди людей — Пола Стайбб (Paula Stibbe), британская гражданка, живущая в Австрии. Она регулярно навещает пару шимпанзе. Хисэль приветствует её поцелуями и объятиями. Едва ли он связывает с этой женщиной надежду на освобождение, а вот она — думает об этом, памятуя о том, для чего Хисэля везли в Австрию — для опытов.

Австрийская «Ассоциация против фабрик животных» (Verein gegen Tierfabriken — VGT), поставившая своей целью сократить эксплуатацию и злоупотребление животными, подала прошение в суд с тем, чтобы Стайбб назначили опекуном Хисэля.

В этом случае обезьяну не могли бы продать и даже переместить без согласия женщины. И, что удивительнее, Пола могла бы подать, заметьте, от имени Хисэля, в суд на ту лабораторию, что когда-то попыталась ввезти его для опытов, чтобы получить платежи, которые можно было бы направить на оплату содержания животного (как долго ещё сможет венский приют держать шимпанзе — неясно).

Однако 24 апреля нынешнего года судья отвергла притязания VGT, заявив, что если бы она (судья была женщиной) назначила юридического опекуна для шимпанзе, это могло бы «создать общественное восприятие, будто люди с назначенными судом юридическими опекунами находятся на том же самом уровне, что и животные».

Такое восприятие. А почему бы не наоборот — интерпретировать это как возвышение шимпанзе до уровня людей?

На этом можно было бы поставить точку, только на деле — это лишь начало истории. А какой она будет — смотрите.

VGT не сдаётся. Мартин Боллач (Martin Balluch), президент ассоциации, говорит, что его группа обратится к более высокому окружному суду. Он отмечает, что много других шимпанзе, импортированных той же самой лабораторией, находятся в приюте к северу от Вены. Пожертвования для того приюта заканчиваются, а значит, у обезьян остаётся шанс на свидание с лабораторией, или, в лучшем случае — попадание в зоопарк, что также не слишком радостно.

Если Хисэль, в конечном счёте, выиграл бы право на опекунство, Мартин «не смущался бы применить этот опыт к другим 44 шимпанзе, что живут близ Вены».

Но это не самое удивительное. История с опекунством Хисэля — часть процесса, идущего сейчас во всём мире. Международная организация «Проект большая обезьяна» (Great Ape Project — GAP), базирующаяся в Сиэтле, намерена, при помощи общества, конечно, распространить главные права человека на больших обезьян, к которым, помимо самого человека (это такой юмор у них), причисляет шимпанзе, бонобо, горилл и орангутанов.

GAP мечтает о социуме, в котором будут приняты определённые моральные принципы или права в отношениях всех «больших обезьян» друг с другом; в котором большим обезьянам (без кавычек) впервые было бы дано юридически закреплённое право на жизнь, также юридически обеспечивалась бы свобода личности (в частности, это означает, что никого нельзя сажать в тюрьму без законного процесса), и в отношении которых были бы запрещены пытки.

Обезьян в тюрьму? Что за нелепица? Да вот, пожалуйста, в Индии это практикуют, а ещё вербуют обезьян в полицию. Для Европы, надо полагать, данное право на свободу личности означало бы запрет на использование больших обезьян в цирках, зоопарках и так далее. Как спрашивать у обезьяны согласие на такую работу — никто не поясняет. Ну да ладно.

Следующей ареной сражений для активистов GAP станет Испания. Там они продвигают в парламент закон о правах обезьян. Пола Казаль (Paula Casal), вице-президент отделения GAP в Испании, говорит, что вскоре закон этот может попасть на голосование.

Во многих цивилизованных странах обезьяны больше не используются для опытов. Правда, тут срабатывает, скорее, опасение по поводу существующих законов о жестоком обращении с животными, нежели продвигаемое GAP «расширение» на больших обезьян, так сказать, Human rights.

Но испанский законопроект идёт дальше. Он предполагает запрет частной собственности на обезьян, их использования в качестве рабочей силы или развлечения. Также, в случае принятия закона, испанское правительство обязано было бы начать работу по созыву международного форума по вопросу о защите прав больших обезьян. Наконец, при условии победы в Испании, сторонники GAP инициировали бы аналогичные процессы в других странах.

В данном случае — это зоопарк. Но способность к добыче еды при помощи палок и прутиков — природная (просто такое же поведение отмечается у обезьян на воле). Обратите внимание: некоторые инструменты — составные (Honolulu Zoo).

Можно легко представить, сколь много сражений ещё ожидает борцов за Ape rights. Но у них есть что выставить в качестве аргументов. Собственно, все мы (в смысле, люди читающие) были свидетелями последних открытий.

Вспомните для начала: обезьяна «превратилась» в человека не в один момент. Говоря научно, наши предки обретали разум постепенно, и процесс этот занял десятки, если не сотни тысяч лет — от самых первых орудий труда к овладению огнём и так далее. Сам процесс этот стартовал задолго до появления на планете вида Homo Sapiens: начиная с австралопитеков, вероятно, и уже бурно развивался в случае с Homo Habilis и Homo Erectus.

Так вот, похоже, что аналогичный процесс происходит сейчас с шимпанзе (и вообще, большими обезьянами) в дикой природе. Судите сами. Каменные молотки шимпанзе используют тысячелетия. Причём подобрать камень и хлопнуть им орех — это одно, а подобрать самый подходящий под ладонь камень, подобрать «наковальню» — плоскую и широкую, хлопнуть орех и оставить камень для последующего применения, да ещё — научить этому детей, согласитесь — совсем другое.

Каменные молотки применяют обезьяны и сейчас, причём умение это распространено широко. Скажете: «Камень — это ещё не молоток». А что, думаете, у первобытных людей молоток сразу обзавёлся ручкой?

Идём дальше. Как недавно выяснилось, шимпанзе в дикой природе применяют набор инструментов. То есть — вполне сознательную комбинацию предметов, позволяющую достичь цели.

Шимпанзе уже пользуются пещерами, пусть и эпизодически, а не для постоянного проживания. Но наверняка далёкие наши предки начинали осваивать пещеры также с периодического их использования в качестве укрытия (от дождя ли, жары).

Дикие шимпанзе самостоятельно изобрели копьё. Да, намеренно обработанную палку определённого размера, с острым концом, предназначенную для протыкания жертвы на охоте.

Вместе с тем, у шимпанзе есть чувство справедливости.

Просуммируйте всё это. Не напоминает ли ранние шаги людей по ступеням разумности?

Теперь возьмём других обезьян. Мы уже рассказывали, как в дикой природе горилла догадалась использовать палку для измерения глубины водоёма, и как другая горилла (правда, в неволе) жестами вызвала к себе дантистов.

Вообще в неволе обезьяны выказывают поразительные способности. Примитивное, но всё же рисование — это только цветочки. Большие обезьяны фактически разговаривают с людьми, понимая человеческий язык, хотя и разговаривают не своим голосом (природа связок не позволяет), а при помощи техники.

И пусть уровень интеллекта, в том числе и определённый по усвоению речи, у некоторых «передовых» шимпанзе, орангутанов и горилл учёные оценивают всего-то как уровень 2,5-летнего человеческого ребёнка, вспомним — перед нами те, кого обычно считают «просто животным».

Тут скажем ещё о «просто» обезьянах, не человекообразных. Даже у них учёные недавно выявили способность к размышлению о собственном размышлении. Что уж говорить о больших обезьянах (кстати, кому интересно — вот их интеллектуальный рейтинг).

Как видите, забавный казус с опекунством Хисэля имеет под собой глубокую основу. И если он закончится победой VGT, то станет камушком, грозящим перерасти в лавину.

Что будет, если с точки зрения закона мы чуточку возвысим больших обезьян поближе к своему уровню? Фантазия тут может разгуляться вовсю. Одно ясно — сами мы не станем «животными», как опасалась осторожная австрийская судья. Скорее напротив, обретём большую человечность.